Данливи Джеймс - Самый Сумрачный Сезон Сэмюэла С
ДЖ.П.ДОНЛИВИ
Самый сумрачный сезон Сэмюэла С.
Он жил на серой тенистой улице в Вене, на втором этаже, за четырьмя
заляпанными грязью, вечно закрытыми окнами. Он лениво пробуждался по ут-
рам и, шлепая босыми ногами, плелся по коридору в затхлую сырость ван-
ной. Иногда задерживался, чтобы поглядеть на тонкую цепочку красных му-
равьев, исчезающую под плинтусом. Он достиг того возраста, когда тело
начинает жить независимо, а душа изо всех сил старается вернуть утрачен-
ную власть.
Он усердно заботился о своем здоровье: не ел жареного и никогда не
позволял религии покушаться на его аппетит и чувство юмора. Впереди была
еще целая жизнь в этом странном городе-форпосте, куда просачивались лишь
отголоски цивилизованного мира, и нужно было настроить ухо, чтобы уло-
вить их. Пять лет назад он решил взять себя в руки, и вот теперь, много
тысяч долларов спустя, он все еще регулярно ходил дважды в неделю, как
на работу, к маленькому круглому доктору, который, склонив голову набок,
сидел в полумраке и спокойно выслушивал его, лишь изредка посмеиваясь.
Наконец он сделал одно открытие. Когда стоишь на месте - старишься быст-
рее.
Сэмюэл С. нашел для себя подходящий ритм жизни и постоянную струйку
дохода: реализовывал скромные планы, которые могли обеспечить его если и
не на всю жизнь, то хотя бы на полтора месяца вперед. Он заделался спе-
циалистом по американскому гостеприимству и набрал трех клиенток - экс-
центричных представительниц венского старого света, которые во что бы то
ни стало хотели угнаться за новым. Однако во время их второго интимного
заседания с кукурузными лепешками и пародией на чаепитие у президента
Гарварда вдруг разом пришел конец его радушию и временной профессии - он
закинул ногу на ногу и сбил при этом поднос с мейсенским фарфором. На
платьях двух из его клиенток выступили подозрительные пятна. Третья кли-
ентка довершила скандальный разгром его званого вечера и собственных
дружеских отношений: она упала со стула и, корчась от смеха, стала ка-
таться по полу. Эта особа, вдовствующая графиня, явилась и на третий
урок: как зажечь спичку о подошву ботинка. Она сочла это роскошным трю-
ком, но Сэмюэл С. подозревал, что в душе она смеялась над ним, хотя так
же внимательно, как и его психиатр, только с большим изяществом напрягая
ухо, выслушивала его мысли и разражалась смехом, когда назревал поцелуй.
Графиня, светловолосая, гибкая и сухощавая, считала чудовищным, что
такой утонченный, остроумный и эрудированный человек, как Сэмюэл С., вы-
нужден пропадать ни за грош в этом мире. В таких случаях Сэмюэл С. пов-
торял:
- Ах, Графиня, главное, что вы меня цените.
- Ах, это так, герр С., и я польщена, что вы так считаете.
Итак, Сэмюэл С. скользил, как на лыжах, вниз по духовным склонам,
приближаясь к майским почкам и европейскому лету. Время от времени увя-
зая концом своей лыжной палки в глубокой депрессии. Но все же он продол-
жал посещать Оперу, вечера Моцарта и Верди: Графиня брала его под руку,
они медленно поднимались в фойе, и в мерцающем свете канделябров она
рассказывала ему, кто есть кто на самом деле и кто кем себя воображает.
Дважды, когда он провожал ее домой, возникало некоторое напряжение. Раз
она сказала ему:
- Между нами семь лет разницы, герр С., - я ведь не скрываю своего
возраста, хотя, может быть, и стоило бы, раз внешность позволяет, - и
ушла.
Он остался стоять на темной, благоухающей сандаловым деревом лестнич-
ной площадке - дверь медленно закрылась перед ег
