Дансени Лорд - Бетмура
Лорд Дансени
Бетмура
перевод Вадима ФИЛИППОВА
Есть в лондонских ночах почти незаметная свежесть, словно ночной
заблудший ветер-беглец бросил своих сородичей на плоскогорьях Кента и
прокрался в город. Чуть поблескивают влажные мостовые. Слух, что стал
особенно острым в этот поздний час, ловит звук шагов вдалеке. Громче и
громче звучат шаги, и заполняют всю ночь. И вот мимо проходит темная,
закутанная в плащ фигура, и звуки шагов снова стихают в темноте. Поздний
гуляка возвращается домой. Где-то кончился бал, двери уже закрыты. Погасли
желтые огни, умолк оркестр, танцоры вышли в ночь, и Время сказало: "Прошло и
забыто, и с глаз долой".
Тени начинают разбредаться по одной со своих сборищ. Ступая не громче
теней, тощих и мертвых, крадутся по домам коты. И даже здесь, в Лондоне,
чувствуем мы, еще неясно, что приближается рассвет, приход которого в
бескрайних полях возвещают птицы и звери и звезды.
Не знаю точно, когда именно, но я начинаю понимать, что мрак ночи
безвозвратно изгнан. Неожиданно мне открывается в усталой бледности фонарей,
что, хотя улицы еще по-ночному безмолвны, но не потому, что у мрака остались
еще силы, а потому что люди еще не воспряли ото сна, чтобы нанести ему
последний удар. Так в дворцовых переходах неопрятные, опустившиеся стражи
еще шагают с древними мушкетами на плечах, хотя владения государя, которые
они должны охранять, уже стали столь малы, что неприятелю просто жаль
тратить силы на то, чтобы захватить их.
И вот по виду фонарей, этих сраженных миньонов ночи, становится ясно,
что вершины английских гор уже видят рассвет, что утесы Дувра уже белеют в
свете утра, что с моря поднялся туман и движется вглубь острова.
И вот на улицах появились люди и моют мостовую.
Смотри же - ночь мертва.
Какие воспоминания, какие фантазии обуревают ум! Ночь, как враг, только
что вытеснена из Лондона рукой Времени. Тысячи обычных изделий рук
человеческих на краткий миг окутаны тайной, словно вор, одетый в пурпур и
воссевший на зловещий трон. Четыре миллиона человек спят и, может быть,
видят сны. В какие миры ушли они? С кем они встретились? Моя же мысль далеко
отсюда - в Бетмуре, в одиноком городе, ворота которого скрипят на ветру.
Створки ворот качает ветер, он качает их, и они скрипят и скрипят, но никто
не слышит их. Они сделаны из зеленой меди, они прекрасны, но никто не видит
их. Ветер пустыни заносит петли песком, но привратник не придет очистить их.
Ни стража не пройдет по стенам Бетмуры, ни враг не подойдет под ее стены. Ни
света в ее домах, ни шагов на ее улицах; она стоит, мертва и одинока, за
Гапскими горами, и я бы хотел увидеть Бетмуру еще раз, но не осмелюсь.
Я слышал, что с тех пор, как опустела Бетмура, прошло уже много лет.
Об этом говорят в тавернах, где пьют моряки, и об этом рассказывали мне
путешественники.
Раньше я надеялся еще раз увидеть Бетмуру. Говорят, уже много лет
прошло с тех пор, когда последний раз собрали урожай со знакомых мне
виноградников, превратившихся теперь в пустыню. Был ясный день, и горожане
танцевали у виноградников под звуки калипака. Кустарник был в полном цвету,
весь в пурпуре, и снег сиял на вершинах Гапских гор.
За стенами города, у медных ворот, давили гроздья в чанах, чтоб сделать
потом сираб. Урожай был хорош.
И в садиках на краю пустыни били в тамбанги и титтибуки, и насвистывал
мелодично зутибар.
Радостью, песней и танцем был наполнен день, ведь урожай уже собран и
хватит сираба на зиму, и много еще останется, чтоб обменять на
